На главную
Рембрандт
"Я всю жизнь во всем искал естественность природы, никогда не увлекался ложным блеском форм. Художника делает великим не то, что он изображает, а то, насколько правдиво воссоздает он в своем искусстве природу. Жизнь - это все для меня..."

Биография    
    Статьи
    Портреты
    Автопортреты       
    Мифология    
    Графика
    Жанры
Сын мельника    
    Нищета
    Счастье
    Нет традициям       
    Новые этапы    
    Бедность
    Итоги

Книжки о Рембрандте:   Г.Д.ГулиаГ.ШмиттА.КалининаТ.ФрисГ.НедошивинЭ.Фромантен

Святой Матфей
Святой
Матфей, 1661


   
Снятие с креста
Снятие с
креста, 1634


   
   
Христос в Эммаусе
Христос
в Эммаусе, 1648

   

   
Давид и Урия
Давид и
Урия, 1665


Гледис Шмитт. "Рембрандт". Роман-биография. Часть 7

Апрель, май, июнь... Когда впоследствии Рембрандт вспоминал эти месяцы, ему неизменно казалось, что впервые за всю свою жизнь он отсчитал их не умом, а телом. Дни и события, заполнившие их, летели, подгоняемые его бьющимся сердцем, пылающей кожей, мечущейся в жилах кровью. Он ни о чем не думал, и это было вполне естественно - времени на размышления не оставалось: никогда еще дни его не проходили так напряженно, никогда еще ему не удавалось втискивать в пределы суток так много дел и развлечений. Голова его работала трезво только в перерыве между последним сеансом и выходом в общество, когда он мылся и переодевался, но даже в эти часы, позолоченные неярким весенним закатом или оживляемые каплями дождя на молодой зеленой листве, он не столько мыслил, сколько чувствовал, не столько рассуждал, сколько грезил наяву. И если в этой весне было все-таки нечто меланхолическое, то лишь потому, что его надежды не осуществились - ему так и не удалось объясниться с Саскией во время сеансов. За три месяца она самое меньшее раз двадцать побывала в его квартире на Бломграхт, но каждый ее приход оборачивался для него потерей позиций, становился чем-то таким, что приходилось либо вычеркивать из памяти, либо наверстывать во время новых встреч в обществе. Получалось так - и, вероятно, об этом не стоило даже сожалеть, - что как только девушка принимала позу, она сразу же становилась суровой и отчужденной, а лицо ее, утопавшее в высоком воротнике из дорогих кружев, оказывалось лишь вялым и слабым подобием того, каким было на самом деле. Рембрандт не сомневался, что он сломил бы натянутость, всякий раз возникавшую между ними, если бы им удалось по-настоящему остаться наедине, но, казалось, весь мир словно сговорился лишить их этой возможности. Заказчики с женами и невестами то и дело заходили взглянуть на свои неоконченные портреты. Ученики Флинк и Бол, откровенно и безнадежно сходившие с ума по Саскии, пользовались любым предлогом, чтобы задержаться в мастерской после уроков. В квартире непрерывно появлялись обойщики, трубочисты, рассыльные от бакалейщика, а когда наконец посторонние исчезали, Лисбет, напоминая о своих родственных правах, принималась с шумом передвигать мебель на жилой половине.
Однако в июне выдалось все-таки одно погожее жаркое воскресенье, которое опять пробудило надежды Рембрандта. Он встречался с Саскией почти каждый день - на сеансах, вечеринках, увеселительных прогулках с друзьями, но именно в это воскресенье не рассчитывал увидеться с ней: утром она, как всегда, пойдет слушать проповедь своего дяди, а после полудня они всей семьей поедут в Гарлем. По воскресеньям Рембрандт вставал так же рано, как в будни, и, пользуясь отсутствием учеников, спокойно работал. Поэтому, как ни хотелось ему увидеть девушку, он остался в тот день за мольбертом у себя в мастерской, залитой ослепительным солнцем и благоуханием розами, которые Алларт и Лотье привезли ему из своего загородного дома. И как раз в ту минуту, когда он добавлял несколько световых эффектов, стараясь оживить холодную оливково-зе-леную поверхность «Похищения Прозерпины», на лестнице внезапно послышались легкие шаги - шаги, которые могли принадлежать только одному человеку на свете. Саския прибежала к нему в самый полдень, в краткий промежуток между проповедью и поездкой, и, видимо, очень спешила, чтобы успеть повидать его: об этом говорили ее лицо, раскрасневшееся и влажное от пота, и беспорядок, в который пришло ее муслиновое платье цвета персика.
- Какая радостная неожиданность! - сказал он, кладя кисть и отирая взмокший лоб рукавом рубашки. - Вы уже ели? Покормить вас чем-нибудь?
- Да, если это вас не затруднит. - Саския села, но не на стул, на котором сразу принимала строгий вид, а на низкую длинную скамейку, где обычно устраивались Флинк и Бол, чтобы рисовать ее и любоваться ею. Складки прозрачного платья стекали по коленям девушки и ниспадали на пол, к ее ногам.
- Я так спешила, обратно тоже придется бежать, и мне ужасно хочется пить. Дайте мне кружку молока.
За молоком на кухню пошел сам Рембрандт: Лисбет, разыгрывавшая радушную хозяйку перед любым гостем, чувствовала себя низведенной до роли служанки, если ей приходилось ухаживать за Саскией, и еще ни разу не подала фрисландке хотя бы салфетку, не показав при этом, как это обременительно для нее. Когда художник принес холодного молока, которое налил в свою лучшую дельфтскую кружку, ему тут же представился случай убедиться, что девушка достаточно владеет собой и не забывает заметать следы.  читать далее »

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 » стр 6 » стр 7 » стр 8 » стр 9 » стр 10 » стр 11 » стр 12 » стр 13 »


Рекомендуемые сайты от Рембрандта:

• 

Гледис Шмитт. "Рембрандт". Исследование жизни и творчества Рембрандта » предисловие »



Книга первая:

Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая


Книга вторая:

Часть пятая
Часть шестая
Часть седьмая
Часть восьмая


Книга третья:

Часть девятая
Часть десятая
Часть одиннадцать
Часть двенадцать


Книга четверая:

Часть тринадцать
Часть четырнадцать
Часть пятнадцать
Часть шестнадцать


Книга пятая:

Часть семнадцать
Часть восемнадц
Часть девятнадц
Часть двадцатая



Художник Рембрандт Харменс Ван Рейн. Картины, рисунки, критика, биография
Rembrandt Harmens van Rain, 1606-1669   www.rembr.ru   e-mail: help(a)rembr.ru