Еврейская невеста, 1665
|
|
Семейный портрет, 1666-68
|
|
Пир царя Валтасара, 1635
|
|
|
Давид и Урия, 1665
|
|
|
|
Христос в Эммаусе, 1648
|
Гледис Шмитт. "Рембрандт". Роман-биография. Часть 4
- У себя наверху. Лежит в постели. Да ничего особенного не случилось - просто началась рвота.
Рембрандт уронил шарф на выпачканный мылом стол и кинулся к лестнице.
- На твоем месте я бы туда не ходила. Там у него врач.
- Врач?
- Да. Подожди лучше здесь, я соберу тебе поужинать. А к отцу поднимешься попозже, когда уйдет врач.
- А с какой стати мне ждать? - повысил голос Рембрандт, злясь на самого себя - ну чего он так бессмысленно испугался? - Черт с ним, с доктором! Я иду наверх.
Когда Лисбет услышала, как брату преградили дорогу, она невольно улыбнулась - пусть не лезет туда, куда не пустили сестру. Как раз в ту минуту, когда он бросился вверх по лестнице, врач и ее мать начали спускаться вниз, и прежде чем девушка успела прибрать кричащие амстердамские покупки, все трое уже вошли в комнату.
Лисбет не без тревоги взглянула на доктора Клааса Двартса, подвижного человечка с волосами песочного цвета; он присел на краешек скамейки и обхватил руками колени.
- Отцу лучше? - спросила она.
- Сейчас он, можно сказать, поуспокоился и отдыхает, Лисбет.
Почему у врача такой зловещий вид? Или это ей просто кажется из-за отблесков огня, пляшущих в его очках?
- Что с ним было, доктор? Расстройство желудка? Или еще что-нибудь в том же роде? - спросил Хендрик Изакс.
- Когда появляются известные симптомы, мы, врачи, говорим себе: «Судя по всему, это либо расстройство желудка, либо что-нибудь другое». Я хочу задать вам, Нелтье, один вопрос - при больном об этом не спрашивают. Вы не заметили, какой цвет лица был у вашего милого мужа, когда он вернулся с мельницы?
- Бледный, - ответила Нелтье, которая стояла, прислонившись к углу буфета и скрестив руки на груди. - Вернее сказать, серый, как камень.
- Хорошо.
«Он лжет, - подумала Лисбет. - Он вовсе не считает, что это хорошо».
- В таких случаях лицо всегда бывает серым, как камень.
В таких случаях? Боже мой, что он хотел сказать этими словами?
- Что-нибудь серьезное? - спросила Лисбет, не обращая внимания на предостерегающий взгляд матери.
- Как вам сказать, Лисбет? Уколотый палец или легкий ушиб головы порой приводят к серьезным последствиям. Бывает и так: человек в жару, мы не уверены, что он переживет ночь, а утром он, как ни в чем не бывало, поднимается с постели. Любая болезнь - дело серьезное...
- Но что же все-таки у него?
Брат задал вопрос в упор - так спрашивает только мужчина.
- Возможно, это сердце, что я и сказал вашей матери, когда мы столкнулись с вами на лестнице. Заметьте, я ничего не утверждаю, я говорю - возможно. А если это сердце, я никогда не возьму на себя ответственность утверждать, что это не серьезно, хотя «серьезно» еще не значит «угрожающе», а «угрожающе» не значит «смертельно».
Хендрик Изакс, о котором Лисбет совсем забыла, сжал ее руку, лежавшую на амстердамских сокровищах, и девушке потребовалось все ее самообладание, чтобы не отдернуть пальцы.
- Но зачем в таком случае он столько работает? - взорвался Рембрандт. - Зачем он таскает тяжеленные мешки вверх и вниз по лестнице?
- Этого ему, конечно, не следует делать, - ответил доктор Клаас Двартс. - Если у него действительно больное сердце и он будет безрассудно напрягать его, я первый снимаю с себя всякую ответственность. Кстати, Нелтье, осторожности ради, пусть ваш муж недельки две не работает. Да, да, подержите-ка его недельки две в постели.
Рука Лисбет, лежавшая на огненном шелке под рукой Хендрика Изакса, невольно сжалась. Ее отец болен - болен серьезно, угрожающе, неизлечимо, смертельно. Это знают все - и мать, и брат, и доктор Клаас Двартс, который встает и желает собравшимся доброй ночи, довольный тем, что ухитрился сообщить ужасную весть, не назвав вещи своими именами, а теперь может выйти из обреченного дома в холодную свежую ночь и услышать равномерное здоровое биение собственного сердца. Это знает Хендрик Изакс, это поняла, наконец, и сама Лисбет: недаром у нее такое чувство, словно яростная буря с корнем вырвала то дерево, о которое девушка опиралась всю свою жизнь, и теперь на месте его чернеет лишь яма.
читать далее »
стр 1 »
стр 2 »
стр 3 »
стр 4 »
стр 5 »
стр 6 »
стр 7 »
стр 8 »
стр 9 »
стр 10 »
стр 11 »
стр 12 »
стр 13 »
стр 14 »
стр 15 »
стр 16 »
стр 17 »
стр 18 »
|