Святой Матфей, 1661
Снятие с креста, 1634

	Христос в Эммаусе, 1648
	Давид и Урия, 1665

Ему нужен был совет, и он слепо обращался к единственному источнику помощи, к которому прибегал за последние девять лет.
- Почему бы тебе не вернуться в Лейден и не попробовать счастья в типографии Эльзевиров? С гравировальными досками ты обращаться умеешь, значит, из тебя выйдет хороший печатник, - отозвался Рембрандт.
- Но в Амстердаме тоже есть типография.
- Конечно. Я просто думал, что дома тебе будет хорошо.
- Хорошо мне нигде не будет. - Опять-таки это был не упрек, а просто замечание. - Но, думаю, мне лучше остаться в Амстердаме и подыскать себе место: тут не надо рассказывать своим, что случилось. А кроме того, я смогу видеть вас - не часто, конечно: я ведь знаю, как вы заняты.
Рембрандт круто отвернулся, чтобы не видеть его тупого, бесхитростного лица. Сейчас он ненавидел всех: себя, свою роскошь, свои картины с изображением страстей господних. Он подошел к комоду у окна и выдвинул верхний ящик. Там лежали деньги, несколько драгоценных камней и кисти, которые ван Флит столько лет содержал в чистоте и порядке.
- Вот возьми. Это поможет тебе на первых порах, - сказал он, вынув горсть флоринов и пересыпая их в толстую желтоватую ладонь.
- Спасибо. Вы были очень добры ко мне, учитель.
- Неправда, не был. - Рембрандт чуть не сорвался на крик - так ему было больно. - Будь я добр к тебе, я после первого же года сказал бы тебе то, что сказал сегодня.
- Это не ваша вина. Вы никогда не говорили, что я не умею писать. А я радовался этому, хоть мало чему научился. Поверьте, я ни о чем не жалею. - Ван Флит вздохнул, встряхнулся и стал складывать свою папку. - Если позволите, я соберу тут покамест свои вещи. А вы меня не ждите - ваша сестра уже подала ужин. Еще раз спасибо за все, и да благословит вас господь. Спокойной ночи!
После такого объяснения Рембрандту уже не лез кусок в горло, и это было весьма некстати: по субботам - а сегодня выдалась именно суббота - Лисбет превосходила самое себя и готовила особенно вкусный ужин. Сегодня Рембрандта ожидали холодное блюдо, жареный гусь и салат, возвышавшиеся на столе, который Саския по-праздничному уставила китайскими тарелками и стеклянными бокалами. Накрывать на стол было единственной хозяйственной обязанностью Саскии, но ее золовка редко упускала случай намекнуть, что она не справляется даже с этим. Вот и сегодня, как только его любимая в красивом воротнике из зубчатых кружев, с разрумянившимся и оживленным лицом и новыми жемчужными серьгами в ушах уселась на свой стул, Лисбет взяла салфетку Рембрандта, чуть смявшуюся с одного угла, и достала из буфета другую, посвежее, а Саския провела кончиком языка по нижней губе и вздохнула. Обыкновенно, когда Лисбет позволяла себе такие причуды, Рембрандт обменивался с женой быстрым понимающим взглядом, но сегодня Саския долго не поднимала своих пламенных ресниц. А когда она наконец посмотрела на него, глаза ее не сверкнули язвительным весельем - в них светился настойчивый вопрос. Пусть она ничего не смыслила в хозяйстве или в никому не известных авторах, которыми увлекается Маргарета ван Меер, но своего мужа она видела насквозь и могла побиться об заклад, что от нее не скроется даже тень, скользнувшая по его лицу.
- Что случилось, Рембрандт? Ты нездоров? Или что-нибудь еще? - спросила она.
Он уверил ее, что совершенно здоров, и добавил, чтобы она побольше пеклась не о его, а о своем здоровье. Правда, он не сказал, чтобы она побольше ела и обязательно меняла башмаки, после того как попадет под дождь, - рядом сидела Лисбет, а при ней ему лучше было не намекать на свою любовь к жене. Из-за Лисбет Рембрандт и Саския давно уже привыкли скрывать свои чувства и мысли при встречах за столом после целого дня разлуки, и только перед сном, раздеваясь, они разговаривали обо всем, что накопилось у них на душе. Но в этот вечер она не могла ждать; она отодвинула тарелку с еле початым кушаньем и спросила, не случилось ли чего-нибудь худого в мастерской.
- Нет, ничего, - ответил художник, стремясь отложить разговор до тех пор, пока настроение Лисбет не исправится. - Но у меня был неприятный разговор с ван Флитом. Я сказал, что не могу больше держать его. Мне кажется, это было давно пора сделать.
Саския не сумела подавить быструю улыбку, от которой на лице ее заиграли ямочки, - и это, конечно, был промах.  читать далее »

Рекомендуемые сайты от Рембрандта:

• 

Гледис Шмитт. "Рембрандт". Исследование жизни и творчества Рембрандта » предисловие »