Софониба принимает чашу с ядом, 1634
Мужчина со шляпой, 1635

	Даная, 1647
	Даная, деталь

- Да это же Кок и Рейтенберг! - радостно воскликнула Саския.
Рембрандт извинился, оставил Тюльпа и вышел навстречу новоприбывшим, которые явились в самом веселом расположении духа. Их раскрасневшиеся с мороза лица дышали здоровьем, и оба держали в руках по бутылке дорогого вина.
- Мы захватили их, - объявил Кок, указывая на бутылки, - для того, чтобы кое-что отпраздновать.
- Что именно? - осведомился художник.
- Сейчас узнаете, - отозвался Рейтенберг. - Но что случилось с нашей хозяйкой? Зачем вы завернули жену так, что ее совсем не видно? Ревнуете?
Тюльп продолжал изучать наброски - вероятно, он несколько завидовал молодым людям, чей приход так обрадовал Саскию; и только тогда, когда Рейтенберг постучал перстнем по медному подсвечнику, требуя внимания, врач пересек комнату и подошел к офицерам.
- Вы не отказались бы от тысячи шестисот флоринов? - спросил лейтенант художника.
- Кто же отказывается от тысячи шестисот флоринов? - усмехнулась Саския.
- Да ведь он же не понимает, о чем речь, - вмешался капитан. - Глупо начинать с денег.
- Прекрасно! - согласился Рейтенберг. - Возьмемся за дело с другого конца. Вы не отказались бы от заказа на групповой портрет, причем заказа более крупного, чем тот, что был сделан вам несколько лет назад этим высокоученым мужем?
И лейтенант отвесил глубокий поклон в сторону доктора.
Художник молчал - догадка лишала его дара речи. Он уже видел, что ему предстоит: колыхание пламенеющих знамен, ряды поднятых пик, диагональные линии скрещенных обнаженных шпаг.
- Короче говоря, - заключил капитан, - не угодно ли вам написать отряд Баннинга Кока, выступающий на смотр? Сегодня мы устроили подписку на тысячу шестьсот флоринов и оставили за собой изрядный кусок стены в зале собраний Стрелковой гильдии на Ниве Дулен. В подписке приняли участие все мои люди, и все они согласились, чтобы картину писали вы и писали, как вам вздумается.
- С одной только оговоркой, - вставил Рейтенберг. - Она должна быть очень яркой - в том углу, где ее повесят, чертовски темно.
Рембрандт так живо представил себе картину во всей ее яркости, что это видение на секунду оттеснило на задний план даже мысль о деньгах и славе. Он уже сообразил, как сделать, чтобы полуденное солнце пропитало полотно и рассеяло тени, которые могут притаиться в углах. Он напишет знамена, перевязи, барабаны и еще, для цвета, какого-нибудь мальчишку в фантастической куртке. Там будут полосы света на пиках, блики света на стволах мушкетов, пятна света на скошенных лезвиях шпаг, озера света на сверкающих ботфортах и башмаках. Свет и цвет - прежде всего; они свяжут воедино портреты - не монотонные ряды голов, поданные зрителю, как на подносе, а образы живых людей, схваченных в момент возбуждения и общего действия, подобно тому как он уже изобразил врачей в минуту молчания, когда все они были поглощены анатомированием «Младенца»...
- Ну-с, что скажете? - осведомился лейтенант. - Пока вы не дали согласия, мы не можем раскупорить бутылки.
Его ждет новый взлет к славе, жизнь даст ему все то немыслимое, чего он хотел от нее, мечтая в Лейдене об Амстердаме... У него было такое чувство, словно огромная флотилия груженных сокровищами галеонов несется к нему на всех парусах по ослепительно сверкающему морю.
- Разумеется, я согласен, - сказал он. - Думаю, что сумею сделать для вас замечательную картину... - Рембрандт оборвал фразу: ему пришло в голову, что на полотне надо будет как-то передать военные шумы – гул толпы, топот ног, барабанную дробь. Написать громкие крики вспышками цвета, путаницей пересекающихся линий и переменчивого света - вот задача, достойная такого мастера, как он. И он закончил: - Сюжет удивительно мне по душе. Благодарю, благодарю вас обоих. Большое спасибо.
Пробки были вытащены, и Саския послала капитана за бокалами. Когда Кок пересекал комнату, Рембрандт взглянул на него и представил себе его в центре картины. Он, конечно, будет маршировать впереди отряда, и вокруг его красивой фигуры - сильные прямые плечи, светлые волнистые волосы, остроконечная бородка, большие глаза - сосредоточится все движение. Рейтенберг тоже неплохая модель, несмотря на свою хрупкость: он привнесет в картину то, чего не хватает его начальнику - определенное изящество и грацию.  читать далее »

Рекомендуемые сайты от Рембрандта:

• 

Гледис Шмитт. "Рембрандт". Исследование жизни и творчества Рембрандта » предисловие »