Еврейская невеста, 1665
Семейный портрет, 1666-68
Пир царя Валтасара, 1635

	Давид и Урия, 1665
	Христос в Эммаусе, 1648

Кто четвертый мужчина, который, похрустывая пальцами, сидел в кресле с высокой спинкой, Рембрандт не смог определить, хотя незнакомец заинтересовал его своей внешностью больше, чем все остальные: темные сухие волосы, спускающиеся на низкий лоб, карие, слегка навыкате глаза, острый и умный взгляд, сухие поджатые губы, твердый подбородок, густая бородка клинышком. И посреди всех этих людей на низком табурете сидел Алларт, несколько утративший свой обычный блеск - то ли потому, что он как бы поблек в кругу столь прославленных собеседников, то ли вследствие тех слов, которые Рембрандт выслушал сегодня в другой такой же комнате. Алларт был так молод, так уязвим, полуоткрытый рот придавал ему такой глуповатый вид, что все это невольно наводило на мысль: «Если их может слушать он, то почему не могу я?» Музыка смолкла, танцы на время прекратились - слуги начали подавать ужин. Вереница ливрейных лакеев, нарочито делая большой круг по залу, чтобы выставить блюда на всеобщее обозрение, вносила туда творения поварского искусства - куропаток, окорока, индюшек, горячие хлебцы, пирамиды фиг и апельсинов, колыхающиеся, прямо с огня, пудинги. Есть Рембрандту не хотелось: все эти яства казались ему лишь еще одной преградой, отделяющей его от шести прославленных собеседников, которые говорили сейчас в соседней комнатке о высоких предметах. Но стол все-таки накрыли, танцоры принялись за ужин, и юноша понял, что ему придется покинуть свою позицию. С помощью услужливого лакея он получил тарелку закусок и прислонился к парчовой портьере, отнюдь не собираясь полакомиться угощением. Тем временем из передней в зал вошел неузнанный им мужчина, тот самый, что похрустывал пальцами. Небрежным жестом отказавшись от тарелки с закусками, он взял кубок с рубиново-красным вином и, причмокнув губами, встал рядом с Рембрандтом.
- Если не хочется, не ешьте, - бросил он так отрывисто и бесцеремонно, что это замечание было трудно счесть попыткой завязать разговор. - Я врач и знаю, что говорю. Положитесь на свой желудок - он лучше вас понимает, от чего надо отказаться. А если вам и есть не хочется и руки деть некуда, пейте.
Послушно, словно в самом деле следуя предписаниям врача, Рембрандт поставил тарелку на стол и взял кубок. Вино, оказавшееся более кислым и легким, чем то, которое он пробовал по праздникам в доме господина ван Свакенбюрха в Лейдене, подбодрило его, и хотя на вкус оно было чересчур терпким, Рембрандт пил с полным убеждением в том, что поглощает очень дорогое и полезное для здоровья лекарство.
- Я видел вас у канделябра в передней, - сказал врач. - Разобрали вы что-нибудь из этого...
- Ни слова. - Рембрандт почувствовал себя так, словно его уличили в подслушивании. - Там было слишком шумно.
- Не думаю, что вы много потеряли. Они мололи всякую высокопарную чепуху насчет прекрасного... Послушать их, так выходит, что существуют каноны и правила, с помощью которых можно постичь красоту. Фон Зандрарт, например, привез из Франции целую кучу таких пра-вил. Кстати, как вас зовут, молодой человек?
- Рембрандт ван Рейн.
- А меня Николас Питере, хотя известен я больше под именем доктора Тюльпа. Произошло это потому, что на Фронтоне моего дома высечен тюльпан, хотя, поверьте, у меня нет ни охоты, ни времени разводить цветы. Как я понимаю, вы - сотоварищ Алларта и ученик Ластмана. Время от времени я захожу к нему в мастерскую - иногда как врач, иногда просто так. Между прочим, разве вы не подаете человеку руку, когда знакомитесь с ним? Это одна из немногих условностей, которых я не отвергаю.
Рембрандт взял его сухие, цвета слоновой кости пальцы и пожал их с осторожностью, которая, как он надеялся, даст понять, что сделать это раньше ему помешало не столько нежелание, сколько почтительная робость.
- А вам что-нибудь известно об этих канонах красоты? - спросил врач.
- Говоря по правде - нет.
- Тогда не принимайте их слишком всерьез, если вас станут пичкать ими. Насколько я разбираюсь, - не скрою, впрочем, что в искусстве я невежда, хотя, как любитель, и питаю страсть к определенным жанрам живописи, - каноны эти слишком ограниченны и не соответствуют тому, что происходит в жизни. По канонам господина фон Зандрарта, фигура красива только тогда, когда от щиколотки до колена у нее столько-то дюймов, от колена до бедра - столько-то, от бедра до талии - столько-то.  читать далее »

Рекомендуемые сайты от Рембрандта:

• 

Гледис Шмитт. "Рембрандт". Исследование жизни и творчества Рембрандта » предисловие »