Еврейская невеста, 1665
|
|
Семейный портрет, 1666-68
|
|
Пир царя Валтасара, 1635
|
|
|
Давид и Урия, 1665
|
|
|
|
Христос в Эммаусе, 1648
|
Гледис Шмитт. "Рембрандт". Роман-биография. Часть 3
Он даже не танцевал, хотя в Лейдене считался отменным танцором. Погнавшись за большим, он лишил себя даже того малого, чем насладился здесь каждый болван, что получила здесь каждая посредственность. Конечно, он подождет, он просто должен подождать - уйти домой раньше остальных значит стать потом, на мансарде, предметом всеобщих насмешек, - пока не кончится пение, а потом найдет себе партнершу и примет участие в танцах.
Шагах в десяти от него, склонив головку набок, стояла девушка, которую он непременно пригласит. Такой девушкой можно будет похвастаться - она маленькая, пухленькая, хорошенькая; в волосы, золотыми волнами ниспадающие на плечи, вплетены лиловые ленты; на нежной шее и руках сверкают жемчуг и драгоценные камни, только вот какие - не определишь: в зале слишком неровный свет.
- Простите, могу я пригласить вас на очередной танец?- обратился к ней Рембрандт.
- На очередной танец?- переспросила она, взглянув на юношу, и ему показалось, что он ей понравился. - Нет, я уже приглашена.
- А на следующий за ним?
Взгляд девушки - глаза у нее небольшие, но хорошо посаженные и какого-то неопределенного цвета - не то с любопытством, не то с замешательством перешел с его лица на руки.
- Весьма сожалею, - сказала она с той изысканной и серьезной учтивостью, которой он был сегодня сыт по горло, - следующий танец я тоже обещала. По правде говоря, все мои танцы уже расписаны, даже последний. Какая досада, что вы не пригласили меня раньше! Я была бы рада потанцевать с вами.
Рембрандт ничего не ответил - второе унижение окончательно уничтожило его.
Из любезности - о, эта их лживая и ненавистная любезность!- девушка не уходила, хотя музыканты уже начали настраивать свои инструменты.
- Вы, наверно, соученик Алларта? Я его кузина.
И зачем он только, на свою беду, столкнулся еще с одной представительницей их породы?
- На следующем вечере я с удовольствием потанцую с вами, если, конечно, вам и тогда захочется меня пригласить.
«На следующем вечере»? С трудом подавив горький нервный смех, который рвался у него из горла, Рембрандт повернулся на каблуках и пошел обратно в переднюю. Где этот лакей, который принял его плащ? Следующего вечера не будет. Нет уж, скорее Нидерланды навеки исчезнут под илистыми водами, чем он еще раз поставит себя в такое положение! В передней не оказалось никого, с кем пришлось бы прощаться, - ни предателя Алларта, ни его затянутой в шелка мамаши, ни хозяина дома, чуждого им обоим, хотя он и кормил их. Оцепенев от гнева, юноша дал слуге набросить на него плащ и, даже не поблагодарив, вышел в пронизанный ветром мрак, изо всех сил хлопнув тяжелой дверью.
Питер Ластман мог сказать о лейденце только одно: этот парень, мягко выражаясь, достаточно смел, чтобы иметь собственное мнение, или, говоря без обиняков, достаточно нахален, чтобы обходиться без посторонней помощи. За два месяца, прошедшие после именин Алларта, некоторые влиятельные лица уже не раз проявляли необъяснимый интерес к этому мальчишке. Доктор Тюльп, например, в самый разгар очередной вспышки чумы заглянул как-то вечером в мастерскую только для того, чтобы посмотреть его рисунки. Мать Алларта, пригласив Учителя на ужин, заявила за грогом, что отправить столь одаренного юношу в Италию не только похвально, но и приятно.
Такое неожиданное внимание к ван Рейну, естественно, повлияло на отношение к нему учителя, хотя мнения своего о нем Ластман отнюдь не переменил. В последнее время он стал с лейденцем терпимее, дружелюбнее, даже предупредительнее, несмотря на то, что успех на именинах сделал его ученика лишь еще более одиноким, замкнутым и неподатливым, чем раньше: он редко разговаривал даже с Аллартом, хотя этот добросердечный дурачок по-прежнему ходит за ним по пятам и напрашивается на откровенность. Рембрандт и его приятель Ливенс - они оба всем недовольны - надели на себя трагическую маску: презирают свет и забывают отдавать в стирку белье; кто-то слышал, как они мрачно и единодушно утверждали, что их не волнуют большие групповые портреты в Стрелковой гильдии и разных богоугодных заведениях. Несмотря на ужасную погоду и чуму, из-за которой остальные чувствуют себя в безопасности, лишь сидя у камина - огонь поглощает миазмы, - они сразу после ужина уходят из дому и до поздней ночи бродят по сырым зараженным улицам.
читать далее »
стр 1 »
стр 2 »
стр 3 »
стр 4 »
стр 5 »
стр 6 »
стр 7 »
стр 8 »
стр 9 »
стр 10 »
стр 11 »
стр 12 »
стр 13 »
|