Рембрандт. Биографический очерк А.Калининой

Глава седьмая

Чтобы по возможности оградить гениального отца от всяких материальных забот, молодой ван Рейн вместе с Хендрикье задумали открыть продажу картин, гравюр, эстампов и всяких редкостей. Живя среди прекрасной обстановки и коллекций Рембрандта, ежедневно вращаясь в обществе глубоких мыслителей, поэтов и художников, юноша, без сомнения, изощрил свой вкус и сделался восприимчивым к пониманию всего изящного и выдающегося в мире искусства. Когда нужда в первый раз постучалась в двери дома на Юденбрейдстрат, Титус отправился к торговцам картин, предлагая им купить гравюры и рисунки отца. И после ему часто случалось исполнять подобные поручения. Таким образом, он приобрел некоторую коммерческую опытность и навык. 15 декабря 1660 года у нотариуса был засвидетельствован акт на право торговли на имя Хендрикье Стоффелс и Титуса ван Рейна. Первая из договаривающихся сторон обязалась вносить из своих средств 800 флоринов в год, в качестве оборотного капитала, второй уделял на предприятие 950 флоринов тоже ежегодными вкладами. В этом документе встречается интересная статья, по которой Рембрандту предоставляется право жить у ведущих дело, «не платя им за пищу и квартиру и стараясь быть им полезным».)

В 1658 году была окончена великолепная картина «Поклонение волхвов» (Букингемский дворец). Это полотно, по чудному сочетанию света и тени, по глубине и силе вылившегося в ней религиозного чувства, является одним из самых совершенных творений Рембрандта. Написанные годом позже «Иаков борется с ангелом» и «Моисей разбивает скрижали закона» (Берлинский музей) ясно доказывают, что ни время, ни несчастия не отняли у кисти бессмертного их творца уменье вызывать световые эффекты и широкий взмах ее. Особенно сильно поражает отпечаток гнева и негодования на чертах Моисея при виде беззакония его народа. Понемногу в уединенное жилище художника стало водворяться довольство; он жил скромно, но не бедно. Его поведение не могло не внушать уважения к нему; вскоре вокруг него собрался кружок друзей; Сикс, Франсен, богатый торговец произведениями искусства, Зоммер, собиратель эстампов, называвший художника своим «специальным другом», были его постоянными посетителями. Но, без сомнения, первый шаг к сближению был сделан не со стороны Рембрандта. Он знал себе цену; после своего крушения он тихо, без жалоб и сетований, удалился в свой мир, чтобы упорным трудом добиться своего прежнего положения среди общества. И он достиг своей цели. Лучшие из его сограждан вернулись к нему, как волны изменчивого моря возвращаются к подножию неподвижного утеса. Целая серия портретов, изумительных по художественной правде и тщательности исполнения, свидетельствуют о том, что Рембрандт в это тяжелое для него время не переставал пользоваться известностью в Амстердаме, по крайней мере, как портретист.

В 1661 году Амстердам, уже обладавший «Выходом стрелков», обогатился последним коллективным портретом, писанным рукою Рембрандта. Синдики (de staalmeesters) цеха суконных фабрикантов поручили ему написать эту картину, которую они хотели поместить в доме своего общества. Четверо из представителей цеха, занятых проверкой счетов своей корпорации, сидят вокруг стола; пятый встал со своего кресла, желая высказать какую-то мысль. За ними стоит слуга, ожидающий приказаний господ синдиков. Всякий другой сделал бы из этого сюжета самый банальный, скучный, ординарный портрет. Но, видно, никакие рамки не могли остановить могучего полета гения Рембрандта; даже покоряясь всевозможным указаниям, советам, требованиям богатых «суконщиков», он сумел сотворить создание единичное, цельное, перед которым еще долго, если не вечно, будут преклоняться знатоки искусства. Серьезные, правильные лица этих синдиков, кажется, живут и дышат перед нами; мы как будто слышим спокойный голос того, который указывает на открытую счетную книгу, и горячие возражения его собеседника. На каждом из этих лиц легко прочесть мысли, настроение и характер изображенной личности. Постановка фигур поразительна по своей правильности и целесообразности. Каким изящным жестом средний мужчина указывает на итог в книге, как естествен и красив поворот его головы, немного откинутой назад. С каким ироническим равнодушием оба негоцианта, сидящие справа и слева от зрителя, ожидают окончания затянувшегося спора. Замечателен и слуга: он, по-видимому,- весь терпение и почтительность; а вместе с тем, как скептически вслушивается он в доводы господ синдиков, как насмешливо следит за их препирательствами. Колорит сам по себе - целая поэма в красках. Стол покрыт дорогим восточным ковром красноватого цвета. Черные кафтаны, оттененные белыми воротниками, широкие черные шляпы гильдейских старшин (один только слуга стоит с непокрытой головой) красиво выделяются на темной деревянной обшивке стены. Чудное, золотистое освещение смягчает слишком мрачный характер картины. При таком незначительном количестве красок получается вполне гармоническое созвучие, такой мощный цветовой аккорд, тайну которого Рембрандт унес с собой в могилу.
В этом же году великий художник вырезал на меди портрет своего старого друга, Коппеноля, одного из немногих близких ему людей, оставшихся верными ему и в несчастии. Это последняя гравюра, вышедшая из-под его резца. Каждый из трех коллективных портретов, созданных Рембрандтом, характеризует различные эпохи его жизни. В первом - «Лекция анатомии» - видна вся ясность юношеского миросозерцания; во втором - «Выход стрелков» - вылился весь пыл, вся сила расцвета человеческой деятельности; последний весь проникнут спокойствием и трезвостью многоопытной старости.