Георгий Дмитриевич Гулиа. Рембрандт

Рембрандт посмотрел отцу в глаза, посмотрел на мать и Адриана.
- Я оставлю университет.
Отец откинулся назад. Лысина заблестела, словно стекло на ярком свету. Кадык обнажился. Щеки еще больше впали. Он, казалось, сразу постарел на много лет.
Адриан легко мог подлить масла в огонь. Однако повел себя в высшей степени благородно. Возможно, даже против своей совести. Он сказал:
- Каждый в жизни находит свое место. Перед тем как найти - он ищет. Ведь и я искал. Я не собирался быть мельником. Меня увлекали башмаки. А Рембрандта?..
Мать сказала:
- Я подам жаркое.
- Жаркое подождет,- сказал отец и сверкнул глазами.- Каждый из них что-нибудь да преподносит. Геррит основательно улегся... А этот - со своим рисованием... С ума спятил! - Отец выложил на стол худощавые руки.- Что делает настоящий человек? Он выбирает работу. Находит опору в жизни. Чтобы себя кормить и семью содержать. Вам нужен пример? Ходить далеко не надо. Вот он, живой пример,- Адриан! Если бы не он, я бы просто сгинул. Он выбрал себе настоящую, полезную для него и для людей работу. И не ошибся. За ним как за каменной стеной и сестра, и брат - один и другой.- Отец вдруг вспылил, негодующе посмотрел на Рембрандта.- Ладно, со мной можно не считаться, я - родитель, я должен гнуть спину ради детей. А он? - Хармен указал на Адриана.- С ним-то надо было посоветоваться?! Он такой же кормилец, как и я.
Рембрандт насупился.
- Я спрашиваю: с Адрианом кто-нибудь советовался? Все мы умники, все сами с усами. Приди и скажи: так, мол, и так, желаю учиться этому самому... Как его? Рисованию. Желаю вечно побираться, ибо я не видел мастера в полном достатке. Это вам не хлеб, не мельница, не солод, без которых человек не обходится. А что? Мазня! Разве люди голодают без нее? Или жажда их одолевает? А то из маляров, которые живут в некотором достатке, рабски угождают каждому пузатому богачу. Да, да! Я говорю правду и только по совести! Потому что художник - не мельник и не башмачник! Даже не золотарь!
Рембрандт слушал отцовы речи, сидя недвижно, точно каменное изваяние. Адриан время от времени кивал, словно поддакивал. Мать все-таки решила подать жаркое, а Лисбет сбегала в чулан за пивом.
- Что ты молчишь, Адриан? Может, я не прав? Адриан собирается с мыслями. Он во многом согласен с отцом, но и брату вредить не желает. Надо как-то смягчить гнев отца и убедить, елико возможно, упрямца.
- Сухое мясо, - сказал Хармен, пробуя жаркое.
- Оно перестояло,- объяснила хозяйка.
- Да, сухое! Но я готов терпеть еще более сухое, обуглившееся, чем слушать россказни про всякие там рисунки... Да что вы все, в рот воды набрали? Скажите же хоть что-нибудь поперек или подайте знак согласия.- Хармен уставился на Адриана.
Тот пожевал мясо, по-мужицки проглотил, запил пивом.
- Я...- начал было он.
- Что - я?
- Потружусь за всех - лишь бы в доме был мир.
- Та-ак, - проскрежетал Хармен.
- В конце концов, Рембрандт мальчик неглупый,- сказала мать.- Он ничего такого плохого не совершит. Если не получится, вернется на мельницу.
- А годы?
- Что годы?
- Годы-то идут,- пояснил Хармен,- и мы не вечные. Мы будем плодить нищих бездельников?
- Почему нищих? - удивилась мать.
- А потому!
- Почему бездельников?
- Все потому же! Мать осмелела:
- Я ничего не пойму. О чем речь?
- А он прекрасно понимает! И на ус наматывает,- сердился Хармен.- Разве вы не видите, как он слушает и в душе, может, смеется над нами, как мы тут пытаемся наставить его на истинный путь.
Адриан обратился к брату:
- Ты что-нибудь скажешь?
- А что?
- Ну обо всем этом.
- Вы же сказали всё.- Рембрандт больше не притрагивался к еде.
- Что мы сказали?
- А всё.
- Это не объяснение, Рембрандт.- Адриан начал возмущаться.
- Вы всё сказали и за себя, и за меня.
- Слышите? - саркастически усмехнулся Хармен.- Он даже не желает входить в обсуждение дела, которое касается не только его, но и нас.
- А что тут обсуждать?
Хармен махнул рукой. Яростно принялся за жаркое. Потребовал еще пива.
Мать подложила Рембрандту кусок мяса.
- Он еще ничего не тронул,- сказала Лисбет.
- Не твоего ума дело,- осадила ее мать.- Ты ешь, Рембрандт, а то встанешь из-за стола голодным.