Георгий Дмитриевич Гулиа. Рембрандт

Когда молодой человек удалился, Рембрандт сказал сестре:
- Этот случай никак нельзя упустить. Где Бол?
- Обещал скоро явиться.
- Лисбет,- сказал Рембрандт,- доктор Тюлп очень влиятельный человек. Доктору Бонусу с ним не сравниться. Если я получу этот заказ... Если я сумею достойно написать картину... Если заказчики будут довольны... Если будут довольны мои друзья... Если буду доволен я...
- Довольно! Довольно! - захлопала в ладоши Лисбет.- Твои «если» могут повергнуть кого угодно...
- А ты как думаешь, Лисбет? Амстердам - слишком телик. В нем есть где разгуляться. Но... ты понимаешь?
Стоит споткнуться - и больше не подымишься. Пока что я подымаюсь. Пока что я способный провинциал. Пока что я не совсем понятный, В этом есть свои преимущества. Я говорю о моем положении. Как сама понимаешь, Блумграхт не самое аристократическое место и наше жилище - жилище бедного человека. Оно может навсегда остаться бедным или же...- Рембрандт осекся. Принялся чистить кисти.
- Уже готовишься? - спросила сестра.
- Да. Надо сделать побольше набросков. Лишь бы свет нашелся в подвале. Знаешь какой? Подходящий. А это не просто. И что это за подвал? Молодой человек обещал зайти за мной.
- А вот и Фердинанд, - сказала Лисбет.
Вошел Бол. На нем были малиновый камзол и красный бархатный берет.
- Бол, у меня к тебе просьба, - сказал Рембрандт.
- Требуется помощь...- широко улыбаясь, сказал Бол и понимающе переглянулся с Лисбет.
- Вот именно! Полдюжины холстов, красок да кистей. Завтра будем писать Адрианса.
- А мы с ван Флитом уже выпили за это... Рембрандт нахмурился:
- Глупости все это... Работать надо, вот что!

Чума пошла на убыль. Все меньше сжигали трупов. Беда, казалось, миновала. Однако доктор Тюлп счел своим долгом предупредить городские власти о возможности новой вспышки. Где? Это зависит от судьбы. Очень может быть, что в перенаселенных кварталах, прилегающих к гавани. Где обычно возникает чума? В первую очередь там, где грязь.
Таково было мнение доктора Тюлпа. Того же взгляда придерживался и доктор Бонус. Он сказал чиновникам:
- Тот, кто постоянно меняет белье на свежее, кто чаще моется в корыте, тот меньше подвержен заразе.
Чиновники в ратуше только пожимали плечами. Один из них сообщил, что чумная лихорадка не далее как вчера сразила несчастного в приходе церкви святого Николая.
- Его лихорадило всего два дня,- сказал чиновник. Врачи переглянулись.
- Легочная? - спросил Бонус и вопросительно посмотрел на господина Тюлпа.
Тот ответил, подумав:
- Похоже. А где труп?
- Уже сожгли.
Тюлп продолжал, чеканя слова:
- От городских властей требуется исключительная расторопность. Чтобы покончить с эпидемией, нужны дополнительно повозки для врачей и фуры для перевозки трупов. Аптекари должны бодрствовать денно и нощно. Наша неповоротливость уничтожит весь город.
Чиновники сообщили, что дурные вести приходят и из Франции, и из Гамбурга. Люди там мрут как мухи.
- Наши врачи сбились с ног,- сказал Тюлп. - Доктор Калкун, мой младший коллега, рассказал, что весь вечер потратил на то, чтобы разыскать некие восточные курения и простой уксус. Аптекари прочно заперли свои заведения. Это никуда не годится! Если так же ведут себя и в Гамбурге - это их дело. Наш долг бодрствовать, подобно караульным во время военных действий.
- Именно так,- подтвердил доктор Бонус. Озадаченные чиновники разбрелись по своим комнатам.

Доктор Калкун заехал к Тюлпу поздно вечером, как это и было условлено между ними. Педантичный Маттейс Эвертс Калкун был воплощением физической чистоплотности. От него пахло индийскими ароматическими травами. Энергичные движения, пытливый взгляд обличали в нем человека не только молодого и крепкого, но и целеустремленного.
- Ваша милость,- начал он прямо с порога,- я рассчитываю на стакан французского вина. Слишком набегался за день. Весь в мыле.
- А пиво? - спросил Тюлп, приглашая коллегу присесть за длинный столик, установленный перед пылающим камином.
- Можно и пива.
Доктор Тюлп велел экономке принести пива и холодной дичи.
- Я полагаю, что у вас разыграется аппетит,- сказал он Кадкуну.
Доктор Калкун погрел руки перед ярким пламенем.
- Вдруг повеяло осенью,- сказал он.- Что за погода!
Экономка прислала холодный ужин, бутылку французского вина, нива и ломтики хлеба, зажаренные в масле. Молодая служанка расставила посуду на столе, сделала книксен и удалилась.
Доктор Тюлп, пригубив вино, сказал:
- Я хочу вернуться к нашему разговору... Я по поводу картины...