Георгий Дмитриевич Гулиа. Рембрандт

Из разговора в Гааге. Апрель, 1984 год.
- Знакомая с детства картина: восемь человек у трупа в анатомическом театре. Доктор Тюлп, известный амстердамский ученый, собрал своих коллег и говорит о врачевании. Не просто говорит, но показывает на трупе что и как. Кто не знает теперь «Анатомии доктора Тюлпа»? Картина писана в 1632 году, вскоре после переезда господина Рембрандта на берега Амстела, то есть в Амстердам...
- Простите, в чем заслуга доктора Тюлпа?
- Он нашел Рембрандта. Не без рекомендации Гюйгенса. И заказал ему групповой портрет. На свой риск. Он оценил талант Рембрандта. Разве этого мало?
- Но были «Анатомии» и прежде... Других мастеров.
- Были. Однако суть в том, что Рембрандт написал людей, преданных своему делу и желающих послужить человеку. Тюлп помог в этом благородном начинании. Он угадал, с кем имеет дело...
- Вот что,- сказал доктор Тюлп, помыв руки и беря с круглого столика предложенный ему бокал вина,- я не нахожу у вас воспаления. Слава богу! Однако прописываю вам постель, тепло в комнате и эту настойку, которую вы уже принимаете.
Константейн Гюйгенс надел халат, отороченный мехом, уселся в глубокое кресло.
- Кстати, вы можете проводить в кресле несколько часов, но остальное время - в постели,- про доливал доктор, оправляя резким жестом коротко остриженную бороду.
Гюйгенс пожаловался на боль в горле.
- Это от натужного кашля,- пояснил доктор.- Главное - нет воспаления. Жар спал. Это хороший признак.
- А как с чумой в городе? - спросил Гюйгенс.
- Идет на убыль. Вчера умерло двадцать пять. Сегодня я навестил пятерых. Думаю, что трое из них выживут...- Доктор успокоил больного: - Перед тем как явиться к вам, я выкупался, сменил одежду, окурил себя как следует. Ванна с уксусом - хорошее предохранительное средство.
- Какие еще новости?
- Особенно никаких! Да! - доктор оживился.- Помните, вы говорили мне о некоем молодом мастере ван Рейне? Ван Рейне из Лейдена.
Гюйгенс на минуту задумался.
- Разумеется! - вспомнил он.- Это единственный достойный внимания живописец в Лейдене. Сванеибюрг постарел, однако и в более молодые годы был посредственным мастером.
- Так вот, господин Гюйгенс, ваш молодой живописец обретается здесь, в Амстердаме. Он поселился на Блумграхт, недалеко от Западной церкви. У него своя мастерская и даже свои ученики.
Господин Гюйгенс сказал, что видел художника в его неказистой мастерской близ Рейна. Спачала подумалось, что тщеславный мельник, отец художника, решил взойти на более высокую социальную ступень. Однако выяснилось, что это совсем не так.
- А как? - поинтересовался доктор.
- Все оказалось проще. Дело в том, господин Тюлп, что отец художника, сказанный мельник, хотел отличить свой помол солода от других. Его фантазия не шла далее ближайшей реки. И он написал на своих мешках свое имя с прибавлением «ван Рейн». Если бы рядом текла река Амстел, он стал бы «ван Амстел». Только и всего!
- Любопытно... Так вот, господин Гюйгенс, мне рекомендовали его как талантливого художника.
- Кто Яхе?
- Кажется, молодой торговец картинами Эйленбюрг. А может, доктор Бонус. А вот почему Бонус - я не припомню. Наверное, все-таки Эйленбюрг. Такой услужливый, ловкий торговец. И живописец к тому же.
- Если даже он ловок,- сказал Гюйгенс,- здесь нет никакого обмана. Если, разумеется, этот самый ван Рейн не пошел вспять в своем развитии. Но даяче один его шаг вперед - это движение в хорошем направлении. Не удивлюсь, если он прославится на весь Амстердам. Да, да, я не шучу!
Доктор палил вина - себе и Гюйгенсу.
- Я скажу вам, господин Гюйгенс, чем вызван мой интерес к ван Рейну. Мне захотелось заказать кому-нибудь из способных мастеров групповой портрет...
- Это отлично сделал бы господин Хале из Харлема. Вы бы ничем не рисковали при этом.
- Нет, это невозможно. Для этого пришлось бы всем нам ехать в Харлем. Или же приглашать сюда мастера, обидев местную гильдию живописцев.
Господин Гюйгенс сказал:
- Вы правы, доктор. Вам пришлось бы иметь неприятное дело со всем цехом маляров и живописцев.
Доктор объяснил:
- Есть еще трудность: вдруг художник захочет нарисовать и труп. Ведь это же анатомия! Не всегда можно найти труп бродяги, а тем более казненного преступника. Вам, наверное, известно, как маялись в свое время Арт Питере или де Кейзер. Они подолгу ждали трупа... Но так или иначе я буду рекомендовать коллегам ван Рейна.
Гюйгенс сказал:
- Вы правы по всем статьям, доктор. Я попытался вселить некий скептицизм в вашу душу. Но, говоря откровенно, вы не ошибетесь, если закажете портрет именно ван Рейну. На вашем месте я поступил бы именно так.
Доктор поднялся.
- Спасибо за совет. Я им воспользуюсь при первом же случае... Я навещу вас завтра. Только я хотел бы быть уверенным, что вы после моего ухода ляжете в постель. Без промедления.
- Обещаю, доктор.
- Стало быть, не надо просить госпожу Гюйгенс, чтобы она проследила за этим?
- Я даю слово.
Доктор Тюлп откланялся, перед самым уходом задержав взгляд на выражении лица Гюйгенса.
- Выздоравливайте, господин Гюйгенс. Да поскорее. Тем самым вы очень порадуете нашу гильдию...