Книга Тейн де Фpиc о жизни Рембрандта

Книга вторая

Предложения руки и сердца она отклоняла одно за другим. Герардус ван Лоо и его высокородная жена Эмма ван Эйленбюрх считали, что их семнадцатилетней дочке самое время обручиться, чтобы к восемнадцати годам уже быть полновластной хозяйкой в собственном доме. Но Магдалена только посмеивалась. Ей и в голову не приходило связывать себя брачными узами. Она обладала острым глазом и чутким ухом и могла бы многое порассказать о мужчинах, которые, по мнению света, жили в счастливом супружестве, а в действительности содержали прежних любовниц в каком-нибудь тихом переулке или в одном из своих загородных особняков. Или того хуже: были и такие, которые и после женитьбы не прекращали посещения домов свиданий, вступали в связь с женами своих друзей или с совершенно случайными женщинами, вели холостяцкий образ жизни, брали с собой в поездки на лоно природы служанок из кабаков, соблазняли собственных служанок и тем самым выставляли и себя и своих супруг на всеобщее посмешище. Ей не улыбалась мысль самой все это пережить. Она насквозь видела молодых людей, добивавшихся ее руки, и понимала, что совместная жизнь с ними сулит ей не лучший удел, чем удел бабок и прабабок. Насколько богаче и непринужденнее жизнь, когда можешь появляться в светских салонах и блистать ослепительной звездой неизъяснимой красы и очарования, кокетничать с мужчинами, обескураживать их, а когда они становятся слишком дерзки, тешиться над их мимолетными радостями и долгими страданиями и черпать счастье в честолюбивом сознании, что ты - самая пленительная, капризная и привлекательная женщина во всем Амстердаме. Жизнь замужем, конечно, свободнее, дает больше удовлетворения и не столь отягощена заботами, если не брать на себя нелепого обязательства хранить верность, которого все равно ни одна сторона не собирается соблюдать. Да, кроме того, ведь красота не вечна! Теперь-то она, Магдалена, еще может царить в обществе. Ну, а если выйдет замуж и беременность и дети унесут ее очарование, что тогда? С каждым годом все труднее и труднее удовлетворять честолюбивую жажду властвовать. Магдалене уже недостаточно того, что мужчины добиваются ее благосклонности и даже дерутся из-за нее на дуэли. Все они похожи друг на друга, ухаживают на один лад и одинаково объясняются в своих чувствах. А Магдалена ван Лоо мечтает о еще неизведанных, необыкновенных переживаниях. Как-то она позволила хорошо воспитанному молодому человеку, сопровождавшему французского посла во время короткого визита в Амстердам, отвезти ее домой. Было нечто новое в том, чтобы слышать лесть на языке, которого не понимаешь. И именно потому, что она лучше понимала жесты француза, чем его слова, и потому, что знала, что назавтра он' обязательно должен уехать и, следовательно, никто никак не сможет выдать ее, она, пока они оставались в карете, позволила этому курчавому и восторженному поклоннику такую свободу действий, которую ее подруги не допустили бы и в которой ее уж, во всяком случае, никто не решился бы заподозрить. Время от времени ей удавалось сбить с пути истинного и околдовать своими чарами солидных, почтенных мужчин, занимающих высокое положение, и поколебать основы их семейного благополучия. В этом тоже было что-то интригующее и возбуждающее - под стать ночной поездке в карете с французом. Но сами по себе эти пожилые мужчины лишены всякой привлекательности, им не хватает пламенного натиска молодых претендентов. Их пыл и влюбленность были так противоестественны и смешны, что отталкивали Магдалену, и она опять обращалась к молодым.

И вот ей исполнилось восемнадцать. Большинство ее сверстниц уже помолвлено или повыходило замуж. Юные девицы, которые, как и она сама, несколько лет назад впервые вступили в большой свет, образуют теперь сонм безопасных для нее соперниц, так что соревнование потеряло прелесть остроты. Магдалена заскучала. Уже случалось, что она отказывалась от приглашений. Герардус ван Лоо и надменная патрицианка - его супруга - не раз озабоченно переглядывались: чего, собственно, хочет их дочь, до чего она дойдет со своими неожиданными чудачествами? Почему она не выйдет замуж, как ее подруги, она, которой достаточно только выбрать кого-либо из многочисленных претендентов? С непонятным ей самой волнением прислушивалась Магдалена к тому, что рассказывали подруги о Титусе. Ее любопытство, бесстрастная чувственность ее природы как бы вновь ожили под впечатлением рассказов о «девственном холостяке». Он пренебрегал готовностью женщин подарить ему свое расположение! До Магдалены дошли слухи о том, что многие из добивавшихся его красавиц глубоко уязвлены его отношением к ним. Это потешило ее, но вместе с тем и раззадорило. Так вот он какой, Титус ван Рейн, ее кузен!.. Говорят, у него антикварная лавка и он будто бы содержит на свои средства отца и его незаконную жену, да еще и ребенка от этой женщины. Как странно, думала Магдалена, что она до сих пор представления не имела о своем собственном кузене. А он, говорят, статный красавец, не похожий на здешних людей, скорее напоминает молодого патриция, уроженца юга. Как это, в самом деле, удивительно, что судьба ее кузена, ее дяди - художника Рембрандта - и всей его семьи не вызывала в ней до сих пор никакого интереса; что она хоть разок не повидала женщину; с которой живет Рембрандт, что Титуса она просто-напросто не заметила, когда несколько лет назад тот появился в доме ее родителей.
Выждав несколько дней, Магдалена отправилась в увеселительную прогулку на яхте с друзьями и подругами, как в былые времена. Но это не развлекло ее: Амстель был такой же, как всегда, да и поездка прошла, как обычно. А ей все скучно и тревожно. Опять она во власти столь хорошо знакомого ей беспокойства: где-то имеется нечто, разжигающее ее любопытство, значит, она должна обладать этим! Сущий ребенок!.. Магдалена ван Лоо уселась перед зеркалом, сама тщательно уложила волосы, приколола темно-красную бархатную розу к корсажу, брызнула несколько капель ароматической воды на выпуклую грудь, обрисованную тугим, глубоко, вырезанным корсажем, приказала подать карету и поехала на Розенграхт.