Книга Тейн де Фpиc о жизни Рембрандта

Книга третья

В последний день, который они провели в деревне на Фехте, после обеда поднялся ветер и полил дождь. Они оставили свои плащи в трактире на берегу реки, а поэтому решили переждать дождь под высоким дубом. Ливень, однако, был так силен, что проникал даже сквозь густую листву. Через полчаса оба промокли до нитки. Сваммердам, не раз попадавший в такие передряги, отделался благополучно. А у Титуса, когда они вечером сидели у пылающего очага и сушили платье, начался озноб. Ночью у него поднялся жар, Сваммердам не ложился в постель и всю ночь менял ему холодные компрессы. К утру температура упала, но он чувствовал апатию и слабость. Не было аппетита. Сваммердам посоветовал Титусу остаться в Утрехте и пожить там, пока не окрепнет. Но Титус вспомнил, что ему предстоит в Хауде встреча с одним торговцем, и как Сваммердам ни настаивал, Титус лишь с досадой пожимал плечами. Он пообещал заехать за Сваммердамом, как только закончит свои дела в Хауде.

Спустя два дня Титус вернулся; Сваммердам, увидев его запавшие и лихорадочно блестевшие глаза, испугался не на шутку. Титус охрип, кашель душил его. Охая от боли, он признал, что Сваммердам был прав: болезнь, видно, не прошла бесследно. Теперь уже Сваммердам взял дело в свои руки. Он напоил Титуса крепким настоем аниса, закутал в плащи и усадил на почтовое судно, стоявшее на причале возле трактира. Лязгая зубами, лежал Титус в душной каюте. Руки его застыли, лоб пылал. Каждый приступ кашля болью отзывался в сердце Сваммердама. Переход до Амстердама длился часа два. Наконец они прибыли. Титус устал, голова у него кружилась, он не в состоянии был двигаться. Сваммердам, быстро рассудив, нашел выход из положения: Франс Коопаль жил неподалеку от пристани. Спустя полчаса Титус лежал на высокой квадратной кровати в гостиной своей тетушки Тиции Коопаль. Температура снова поднялась. Точно сквозь туман узнавал он долговязого Яна Сваммердама, готовившего микстуры на круглом столе, на котором до той минуты никогда ничего, кроме венецианского хрусталя, не стояло. Сквозь дымку уплывающего сознания он еще видел, как Тиция ван Эйленбюрх с мягкой настойчивостью выпроваживала из комнаты приземистого серьезного Франса Коопаля.

Поздно вечером темная женская фигура в тяжелом капоре, низко надвинутом на лицо, тихо постучала в полуосвещенное окно. Осторожно, стараясь не скрипеть, Тиция ван Эйленбюрх отперла парадную дверь. Закутанное существо проскользнуло мимо нее и сбросило плащ. Тиция Коопаль увидела перед собой заплаканное лицо Магдалены ван Лоо. В первое мгновение Тиция удивилась, но, заметив непроизвольное испуганное движение девушки в сторону освещенной гостиной, где над чем-то возился Ян Сваммердам, она все поняла... В голосе ее вихрем пронеслась вереница мыслей, сомкнувшихся в неразрывную цепь. Как-то раз, три года назад, Магдалена вот так же пришла к ней, тоже вечером, такая же расстроенная, как и сейчас; тогда она покинула родительский кров и не возвращалась домой больше двух месяцев. Все это время она прожила здесь, молчаливая и бледная, подавленная какой-то тайной, которой она так никому и не выдала. И впоследствии, навещая тетку, она не приоткрыла завесы над своей тайной. Даже менее чуткие и проницательные натуры, чем Тиция Коопаль, не могли бы не заметить, что Магдалена стала много мягче и вообще совершенно преобразилась. Гордыня ее была сокрушена, и когда она вернулась в родительский дом, под глазами у нее темнели круги, и вся ее манящая красота как-то поблекла... Позже до Тиции Коопаль доходили всякие слухи - настолько чудовищные, что трудно было поверить в них. Двадцатипятилетняя Магдалена, которая еще девочкой, рыжей принцессой, безраздельно царила на балах, вдруг превратилась в нелюдимую и замкнутую женщину. А теперь она одним-единственным движением выдала свою тайну.

Там, за ширмой, лежал сын Саскии - больной, в горячечном бреду. И именно она, Магдалена ван Лоо, пришла проведать его первая, еще раньше даже, чем появился кто-нибудь с Розенграхта! Что же так изменило Магдалену? Что заставило её и в родительском доме жить монахиней?.. Титус ван Рейн - вот разгадка. Это он околдовал ее! Она любит Титуса! Ну, а что же этот мальчик? Отверг, её, пренебрег, ею? Или, может, здесь замешана другая женщина? Тиция Коопаль была уверена, что с тех пор, как она узнала своего племянника, у него не было связей с женщинами. Ну, а до того?
Магдалена стояла перед ней, прижав руки к груди. В ее испуганных глазах Тиция Коопаль прочла безмолвный вопрос. Магдалена еще ни слова не произнесла, но тетке ее и без того все было ясно.
- Он в сильном жару,- тихо произнесла Тиция.
Магдалену била дрожь. Тиция сочувственно обняла девушку и стала гладить ее рассыпавшиеся по плечам волосы. Никогда ранее не испытанное чувство гордости и любви охватило Тицию. В критические минуты именно она, не знавшая радости материнства, оказалась оплотом и источником утешения для детей своих сестер! Когда никто уже не может помочь, они прибегают к ней и молят о поддержке... Почти никогда или только в самые редкие мгновения Тиции Коопаль представлялась возможность щедро расточать свою неиспользованную любовь и материнскую нежность. Едва она увидела, что глаза Магдалены наполняются горячими слезами, как вся засияла скрытым в ней теплом. Всем сердцем примет она участие в судьбе обоих детей: сына Саскии, которого сегодня принесли больным в ее дом, и дочери Эммы, прибежавшей к ней сегодня в надежде утишить гнетущую тревогу...