Книга Тейн де Фpиc о жизни Рембрандта

Книга вторая

В один из таких вечеров, когда Титус, собравшись погулять, закрывал дверь лавки, к нему робко подошел молодой человек. Он был в берете, какие носили в то время многие художники, и казался моложе Титуса. Из-под берета выбивались темные волосы. Он поздоровался и спросил робко, испуганно:
- Это Розенграхт?
Заинтересованный, Титус утвердительно кивнул.
- А может быть, вы знаете, где здесь живет мастер Рембрандт ван Рейн, живописец?
Титус снова кивнул.
С облегчением вздохнув, молодой человек поставил свой мешок на землю и вытер лоб.
- Весь день я пробегал в поисках дома, где живет мастер. Меня все гоняли с одного конца города в другой. Я рад, что наконец нашел его. А то я уже побывал по меньшей мере в пятидесяти местах.
- А зачем вам нужен Рембрандт? - спросил Титус. Карие глаза юноши загорелись восторгом:
- Я хочу стать его учеником!
И точно спохватившись, что упустил что-то важное, он торопливо добавил:
- Я - из Дордрехта. Меня зовут Аарт-де Гельдер.
Титус открыл дверь.
- Входите, де Гельдер. Мы стоим с вами перед домом Рембрандта, а я - его сын.
Аарту де Гельдеру, когда он стал учеником Рембрандта, было семнадцать лет. Рисунки его, которые он не забыл прихватить с собой, с первого же взгляда заслужили одобрение Рембрандта. И вот он уже в качестве ученика занимает клетушку позади мастерской учителя. Утром, в обед и за ужином он сидит за столом со всей семьей, и можно подумать, что так было испокон веку. Хендрикье печется о нем, как родная мать. Рембрандт будит его спозаранку. Вместе со всеми учитель и ученик завтракают в кухне и потом одновременно принимаются за работу. И заканчивают они в одно и то же время. Рембрандт для де Гельдера - точно старший друг. Оставаясь вдвоем с этим внимательным молодым человеком - его последним учеником! - Рембрандт подолгу разговаривает с ним, рассказывает, как тернист путь живописца, хотя знает, что ученик слушает его с сомнением в душе. Он раскрывает перед ним тайны живописи, подправляет его работу; учитель щедро одаряет ученика своими богатыми знаниями и в промежутках ошеломляет юного дордрехтца своим собственным мастерством. Кажется, как будто мастер нашел наконец того, кому он может поведать о своем любимом искусстве, кто способен понять эту влюбленность и умеет оценить каждое его слово. Юный ученик - как восковая пластинка, на которую мастер наносит свои знаки и штрихи. Каждое слово обожаемого Рембрандта доходит до сердца ученика. Де Гельдер может на память повторить решительно все, что говорил ему мастер о естественности движения, или о смешивании красок, или об итальянцах.

Мысленно он может воспроизвести любой взмах кистью, подмеченный им у мастера во время работы. При каждой линии, которую он сам уверенно проводит на холсте или на бумаге, он неизменно думает: а как бы это сделал Рембрандт? И вспоминает все, чему мастер обучал его. Но стоит появиться в маленькой мастерской кому-нибудь из посторонних, как Рембрандт умолкает и замыкается. Словно гаснет таинственное очарование, объединяющее мастера и ученика. В мастерской наступает тишина, и хотя оба не прерывают работы, но ритм нарушен, нет прежнего горения. Высокая интеллектуальная гармония расстроена. Посторонние мысли, не имеющие отношения к работе, носятся в воздухе и рвут связь, установленную духовным общением. Рембрандт в восторге от успехов юного де Гельдера. Ему кажется, что у него еще никогда не было таких учеников. Радостное удовлетворение согревает глубоко осчастливленное сердце. Ученик!.. Рука, подчиняющаяся тем же законам, которые руководят и творчеством самого Рембрандта. Мозг, который думает над словами учителя. Человек, делом и мыслью в какой-то мере осуществляющий мечту, которую он, Рембрандт, все еще - даже и теперь! - лелеет в жизни. Флинк, Ренессе, Фабрициус, Маас, Дюлларт и дальше: Экхаут, Майр, Вейерман, Филипс де Кониик... все его ученики. Его лучшие ученики. Где они? Живы ли? Забыли его, что ли? Нет, не нужно думать об этом. Верность, благодарность - слова, слова! Хватит с него и того, что в каких-то городах, о которых он не имеет понятия, в мастерских, которых ему никогда не суждено увидеть, есть руки и головы, которые творят так, как он внушил им и как он этого хотел, которые обязаны ему всеми своими творческими успехами, всеми своими знаниями. И вот - последний из них, совсем юный, скромный, талантливый живописец, подчиняется ему, как подчинялись и многие другие, и, преисполненный благоговения, готов теперь, когда все забыли Рембрандта, принять его факел в свои руки, и понести его дальше, сквозь золотую ночь...

Аарт де Гельдер рассказывает Титусу:
- Я был еще совсем маленьким мальчиком, лет семи-восьми, когда отец, ехавший в Амстердам по делу, взял меня с собой. Уже в ту пору я только тем и занимался, что рисовал. Стены в нашей прихожей и в коридорах были сплошь разрисованы мной. Они оставались белыми только там, куда я не мог дотянуться. Не было книги со сколько-нибудь широким белым полем, которая не носила бы на себе следы моих рисовальных упражнений. Отец хорошо знал, чем больше всего можно порадовать меня. И в последний вечер нашего пребывания в Амстердаме он взял меня с собой в антикварный магазин братьев Данкертсов - и за это я по гроб жизни буду благодарен ему...